Семейная тайна - Страница 30

Прежде чем уехать, Джордж сходил на кладбище убедиться в достоверности одного факта, о котором упомянула миссис Грэдидж. В дальнем конце кладбища, выходящем на берег реки, он отыскал маленькое скромное надгробие. Здесь был похоронен Эдвард Шубридж, умерший в 1937 году в возрасте шести месяцев, единственный сын Марты и Рональда Шубриджей. На могильной плите были выбиты слова: «Пустите детей приходить ко мне, ибо таковых есть Царство небесное».

***

На другой день Джордж поехал с Альбертом в Уэстон-сьюпер-Мэр, предвкушая приятный денек на берегу Бристольского залива под свежим ветерком, дующем при отливе с затянутых тиной отмелей.

А Бланш, вооруженная сведениями, которые сообщил ей Джордж, отправилась под вечер в Рид-Корт. По дороге она обдумывала, на каком этапе последующих встреч с миссис Рейнберд (в расчете на дальнейшую помощь Джорджа) она даст старушке понять: Шолто и Гарриет считают, что Бланш более чем достойна доверия, и ее выдающиеся способности заслуживают щедрого вознаграждения. Только наводить старушку на эту мысль надо осторожно и подождать, пока Генри подаст знак. Ему храм нужен не меньше, чем ей, и он выберет подходящий момент.

Бланш сразу заметила в мисс Рейнберд перемену. Старушка была необычно оживлена. На щеках ее появился слабый румянец, она сменила помаду, на ней была коричневая бархатная юбка и такого же оттенка жакет поверх кремовой блузки – все это ей очень шло. В молодости она, видно, была недурна собой – странно, что она не вышла замуж, подумала Бланш. Мисс Рейнберд выглядела посвежевшей и отдохнувшей. Значит, эти последние ночи спала хорошо.

Мисс Рейнберд без обиняков заговорила о своем решении. Она хочет найти сына Гарриет и устроить его судьбу. Она всецело доверяет Бланш. Отныне у нее нет сомнения относительно того, в чем состоит ее долг.

Бланш, ликуя в душе, приняла это заявление спокойно. Когда человек полностью преодолел сомнения, с ним легко иметь дело и помогать ему.

– Ну что ж, – сказала Бланш, – я уверена, ваши близкие по ту сторону бытия будут рады узнать об этом. Посмотрим, что они скажут. Но должна предупредить вас, мисс Рейнберд: было бы удивительно, если бы сегодня или в следующий раз они так прямо и назвали его имя и сообщили, где он. Они могут этого пока не знать. Не забудьте, что прошло более тридцати лет с тех пор, как его забрали у вашей сестры. Но могу вас уверить, он наверняка жив, иначе Гарриет не приходила бы к вам во сне.

– Но почему они не могут сказать все как есть? – тихо спросила мисс Рейнберд.

– Значит, пока им это не известно, – ответила Бланш. – Сколько на свете живет людей, мисс Рейнберд? Миллионы и миллионы. Ваши брат и сестра знают многое, что неизвестно вам, но они не могут найти его сразу. Глядя сверху на землю, даже при их возможностях это очень трудно. Отошедшие находят своих родных и близких на земле, улавливая исходящие от них волны духовного эфира. А как найти в толпе незнакомого человека, который, как я подозреваю, в данном случае ничего не знает о тех, кто его ищет? Но не волнуйтесь, они будут искать, и Генри им поможет. Ну что же, посмотрим, как обстоят дела?

Мисс Рейнберд кивнула. В какой-то момент у нее возникло искушение усомниться в логике пояснений мадам Бланш, но она воздержалась от комментариев. Необходимо было принять условия этой игры…, хотя бы на время. Отречься от привычки искать во всем логику и от природного скептицизма.

Мисс Рейнберд почувствовала волнение, когда мадам Бланш откинулась на спинку кресла и в ней начали происходить уже знакомые изменения. Наблюдая, как напряжено у нее лицо, как учащается дыхание и пальцы перебирают жемчуг ожерелья, мисс Рейнберд вспомнила, как мадам Бланш остановилась у подножия лестницы, где упал Шолто. Мисс Рейнберд мысленно увидела мальчика с птицей на руке… В душе она молилась о том, чтобы все это, не оказалось обманом. Было бы глупо цепляться за свои предубеждения и отвергать существование неких непознанных форм жизни и общения.

Медленно, с трудом мадам Бланш произнесла:

– Это ты, Генри?

– Да, это я, Бланш, – произнес откуда-то изнутри мадам Бланш уже знакомый мужской голос.

– Боже мой, Генри! Не часто приходится видеть у тебя на лице такую лучезарную улыбку. Ты обычно такой сдержанный.

– Я улыбаюсь, – отвечал Генри, – потому что меня переполняет радость. Разве ты не чувствуешь, как она разливается вокруг? Она исходит через тебя от твоей подруги мисс Рейнберд. На душе и в мыслях у нее мир и покой, она выбрала путь, по которому идти. Скажи ей, что мы все очень рады за нее.

– Вы слышите, мисс Рейнберд? – спросила мадам Бланш.

– Да, слышу, – отвечала мисс Рейнберд, которая вовсе не была уверена, хочет ли она, чтобы ее называли подругой мадам Бланш.

К ее удивлению, мадам Бланш сказала:

– Генри, не надо называть мисс Рейнберд моей подругой. Я всего лишь ее посредник. Дружба требует полного доверия с обеих сторон.

Генри добродушно хмыкнул:

– Отсюда, Бланш, все эти ваши социальные различия кажутся нам такими смешными. Но вы будете друзьями.

– Может быть, Генри. Но сейчас надо думать о другом. Почему тебя вдруг стало так плохо видно, Генри? Ты стоишь в полумраке.

– Потому, что Слово всемогущее, Бланш. Чтобы оно наполнилось смыслом, свет не нужен.

– Ты хочешь сказать, они не появятся?

– Нет, не появятся, Бланш. На этот раз – нет. Истинная мера любви мисс Рейнберд к ним – в ее поступках. Ее деяния будут мерилом ее искренности. Она получит помощь, если потребуется, но внезапного чуда не произойдет. Настоящие чудеса творит только вера и выстраданное стремление выполнить волю наших близких.