Семейная тайна - Страница 43

Он печатал, сидя за столиком у себя в подвале, в аппаратной. В нескольких футах от него верхом на небольшом нашесте сидел его любимый сокол – самка балобана – голова в клобучке, на ногах пятидюймовые опутеночки, бубенчик. Шубридж на минуту оторвался от машинки – взглянуть на птицу – и ему вспомнился один эпизод, случившийся, когда рядом в подвальном помещении по соседству сидел Пейкфилд. Тогда ремешки у соколихи на ногах были длиннее, и на нее иногда находила охота бить крылом. В тот день он как раз включил только – только микрофон, чтобы передать своему пленнику очередное распоряжение, и тут птица ни с того ни с сего подпрыгнула на несколько дюймов вверх, с шумом захлопав крыльями; бубенчик звонко затренькал. Она сразу плюхнулась обратно, но неудачно – промахнулась и, растопырив ноги, зацепилась ремешками за нашест. Конечно, он сразу же вырубил микрофон. Но с тех пор – никаких птиц во время передачи! Он не случайно вспомнил об этом именно сейчас – в подвале ожидался новый постоялец. Кстати, в кармане Арчера, перед тем как его освободили, обнаружилось маленькое перышко. Когда играешь по-крупному, исход дела часто зависит от подобных мелочей. А если бы птица в тот момент еще и подала голос, тогда в распоряжении обоих заложников оказался бы определенный набор сведений: перышко, характерный крик, звяканье бубенчика – для опытного орнитолога вполне достаточно.

Рядом с машинкой лежал уже готовый конверт для второго письма – простой, белый, дешевый конверт, тоже купленный в Лондоне с теми же мерами предосторожности – в перчатках. На нем был адрес: «Сэру Чарльзу Медхэму. Ривер-Парк. Вручить лично. Строго конфиденциально».

Шубридж стучал на машинке. Птица дремала на своем нашесте. На улице было уже светло – теплое утро, конец марта; на вязах за домом грачи, разбившись на пары, уже вовсю строили гнезда. Закончив письмо (он перепечатывал его с заранее написанного черновика), Шубридж, не вынимая бумаги из машинки, еще раз перечитал его:

«По получении настоящего письма Вам надлежит незамедлительно позвонить в Министерство внутренних дел полковнику Грандисону; все переговоры вести только с ним. Нарушая это условие, так же как и любую из нижеследующих инструкций, Вы рискуете подвергнуть жизнь Вашего гостя опасности…»

***

Сэр Чарльз Медхэм был отставной дипломат. Связаться с Грандисоном для него труда не составит – это Шубридж знал твердо. Узнал заблаговременно. Весь его план строился на точном знании деталей, а тщательный выбор места, времени и действующих лиц и определенное их сочетание в сумме должны были сработать ему на руку и обеспечить успех.

***

"Ваш высокопоставленный гость похищен с той же целью и тем же лицом, что и члены парламента Джеймс Арчер и Ричард Пейкфилд. В настоящее время его здоровью и жизни ничто не угрожает. Исходя из интересов его репутации и личной безопасности, Вы должны выполнить следующие условия:

1. Объясните прислуге, что его срочно отозвали в Лондон. (Сэр Чарльз Медхэм не женат, так что больше никому ничего объяснять не придется).

2. Передайте Грандисону, что огласка в этом деле совершенно недопустима, и подчеркните, что любая утечка информации будет означать серьезную угрозу для жизни Вашего гостя. Также предупредите Грандисона, что в печати должно появиться какое-нибудь сообщение, объясняющее временный перерыв в исполнении Вашим гостем официальных обязанностей.

3. Скажите Грандисону, что письмо с дальнейшими инструкциями он получит, как только поместит в газете «Дейли телеграф» нижеследующее частное объявление:

«Феликс! Дома все в порядке. Ждем известий. Джон».

4. Сообщите Грандисону, что сумма выкупа – 50Т).000 фунтов стерлингов; порядок выплаты будет установлен позднее. Срок – восемь дней с момента получения Вами настоящего письма. Условия, при которых жизнь Вашего гостя будет или не будет сохранена, остаются те же, что в обоих предыдущих случаях.

Ни при каких обстоятельствах не вступайте в контакт ни с кем, кроме Грандисона. Это отвечает и его интересам".

Перечитав текст, Шубридж вынул листок из машинки и положил в конверт, который заклеил с помощью акварельной кисточки, обмакнув ее в стоящий наготове стакан с водой. Письмо нельзя было назвать образцом изящного стиля, но такой цели он перед собой не ставил. Главное – чтобы Грандисон сразу узнал его манеру. Единственная опасность – как бы слух о похищении не просочился в печать. Впрочем, сэр Чарльз Медхэм должен и сам отлично то понимать.

Он откинулся на спинку стула, держа письмо рукой в перчатке, и поглядел на соколиху. Она быстро усваивала уроки. Благодаря упорной дрессировке эта степная птица уже потеряла интерес к своей привычной наземной добыче – полевкам, белкам, кроликам. Теперь она терпеливо выжидала, пока он поднимет для нее голубя, грача или чайку. Ничего, скоро вся эта история закончится, и тогда начнется настоящая охота и для нее, и для остальных – охота на цаплю, куропатку, тетерева… И беспредельный простор – на земле, на воде и в небе, и ощущение полной свободы. Все это ждет их… Но хотя он страстно мечтал об этом, нетерпения в нем не было. Нетерпение приводит к промахам. А один незначительный промах – и его мечта может рухнуть, как карточный домик.

***

Полицейские донесения из Сомерсета – из той части графства, которая попала в очерченный Бушем квадрат, – поступили довольно скоро, были внимательно изучены Сэнгвиллом, обработаны и заложены в компьютер. Донесение, касающееся Шубриджа, в ряду сотен других не привлекло особого внимания. «Эдвард Шубридж: тридцать шесть лет, материально независим, женат; один сын пятнадцати лет учится в интернате. Адрес: Хайленд-Хаус, под Блэгдоном. Дом: красный кирпич, постройка 1936 года, участок высокий, подвала нет. Досуг: дрессировка ловчих птиц и соколиная охота».